|
|
|
- Нет, это просто потрясающе, - сказала хорошенькая миссис Эверслей, широко раскрыв свои милые, но чуть пустоватые голубые глаза. - Все говорят, что женщины имеют шестое чувство. Вы этому верите, сэр Алингтон?
Знаменитый психиатр улыбнулся сардонически. Он безгранично презирал этот тип хорошеньких, глуповатых женщин. Алингтон Вест, самоуверенный полный мужчина, был высшим авторитетом по душевным болезням и в полной мере осознавал свое положение и славу.
- Говорят ужасно много всякой чепухи, я это знаю, миссис Эверслей. Но что означает сам термин - шестое чувство?
- Ох, уж эти ученые мужи. Вы всегда любите такую точность. Но ведь это поистине сверхъестественно, когда человек иногда просто чувствует, я имею в виду на самом деле удивительную проницательность Клер, ты ведь понимаешь, о чем я говорю?
И она наклонилась к хозяйке дома, чуть надув губки. Клер Трент ответила не сразу. За обеденным столом собралось небольшое общество. Клер Трент, ее муж, Виолета Эверслей, сэр Алингтон Вест, его племянник Дермот Вест - старый приятель Джека Трента и, наконец, сам Джек Трент, несколько тяжеловатый цветущий мужчина с добродушной улыбкой и ленивым смехом.
- Какая чушь, Виолета! Твой лучший друг погибает в железнодорожной катастрофе, и ты тут же вспоминаешь, что в прошлый вторник тебе приснилась черная кошка, - великолепно! И все это время ты чувствовала что-то должно случиться.
- О нет, Джек, ты путаешь предчувствие с интуицией. Ну послушайте, сэр Алингтон, вы же должны признать, что предчувствие бывает на самом деле?
- Может быть, в какой-то мере, - осторожно признал врач, - но многое зависит от совпадений, и, кроме того, почти всегда неизбежно история создается после того, как случится событие, - и это также необходимо учитывать.
- Я не думаю, что существует нечто, что мы называем предчувствием, - сказала Клер Трент довольно резко, - или интуиция, или шестое чувство, или еще что-то, о чем мы так много говорим. Мы мчимся по жизни, как поезд в темноте к неизвестному месту назначения.
- Это едва ли подходящее сравнение, миссис Трент, - сказал Дермот Вест, подняв наконец голову и вступая в разговор. В его ясных серых глазах был странный блеск, и они необычно выделялись на сильно загорелом лице. - Видите ли, вы забыли о сигналах.
- Каких сигналах?
- Ну как же, зеленом, когда все в порядке, и красном - сигнале опасности.
- Красный сигнал опасности - это потрясающе! - выдохнула Виолета Эверслей.
Дермот нетерпеливо отвернулся от нее.
- Это, конечно, следует понимать иносказательней. Впереди опасность! Красный сигнал! Будь осторожен! - Трент посмотрел на него с любопытством.
- Дермот, старина, ты об этом говоришь так, словно сам все это испытал.
- Так оно и есть, точнее, так и было.
- Расскажите нам об этом.
- Я могу рассказать всего лишь об одном случае. Это было в Месопотамии сразу же после Дня перемирия. Однажды вечером я вошел в свою палатку, и меня охватило сильнейшее чувство. Опасность! Будь осторожен. У меня не было даже намека на то, с чем это связано. Я обошел весь лагерь, бесполезно суетился, напрасно беспокоясь, предпринял все предосторожности против нападения враждебных арабов и вернулся в свою палатку. Как только я в нее вошел, чувство опасности вспыхнуло снова, еще сильнее, чем прежде. Опасность! В конце концов, я взял одеяло, вышел наружу, закутался в него и лег спать.
- Ну и что?
- А на следующее утро, когда я вошел в палатку, первое, что я увидел, был огромный самодельный нож, чуть ли не в пол-ярда длиной, воткнутый в койку, на которой я должен был спать. Вскорости я узнал, что это сделал один из служивших у нас арабов. Его сына расстреляли за шпионаж. Ну, что вы на это скажете, дядя Алингтон? Это я и называю красным сигналом.
Научное светило улыбнулось неопределенно.
- Очень интересный рассказ, милый Дермот.
- Но вы все-таки относитесь к моему рассказу с осторожностью.
- Да-да. Я нисколько не сомневаюсь, что у тебя было предчувствие опасности, как ты говоришь. Похоже на то, что это предчувствие возникло извне, под впечатлением некоего внешнего воздействия на твою психику. Но в наши дни мы обнаруживаем, что почти все возникает изнутри - из нашего подсознания.
- Старое доброе подсознание, - вставил Джек Трент, - теперь все считают его мастером на все руки.
Сэр Алингтон продолжал, не обращая внимания на это замечание:
- Я могу предположить, что этот араб своим взглядом или видом мог себя выдать. Твое сознание этого не отметило или не запомнило, но с твоим подсознанием все было не так. Подсознание никогда ничего не забывает. Мы также полагаем, что подсознание способно рассуждать и делать заключение и полностью не зависит от воли высшего сознания. Твое подсознание, следовательно, было уверено в том, что на тебя может быть совершено покушение, и смогло заставить свое состояние реализоваться в твоем сознании.
- Должен признать, что это звучит очень убедительно, - сказал Дермот, улыбаясь.
- Но совсем не так потрясающе, - надулась миссис Эверслей.
- Возможно также, что ты подсознательно чувствовал, что этот человек питает к тебе ненависть. То, что в старое время называли телепатией, несомненно, существует, но условия, влияющие на это состояние, нам мало понятны.
- А были у вас еще какие-нибудь случаи? - спросила Клер.
- О да, но не такие яркие, и, как мне кажется, они могут быть отнесены к разряду совпадений. Однажды я отказался от приглашения посетить загородный дом лишь потому, что сработал "красный сигнал". А на следующей неделе этот дом сгорел дотла. Между прочим, дядя Алингтон, как могло здесь проявиться подсознание?
- Боюсь, что не могло, - сказал сэр, Алингтон, улыбаясь.
- А я думаю, что у тебя есть объяснение ничуть не хуже. Можешь не стесняться, мы все здесь близкие родственники.
- В таком случае, племянничек, я рискну предположить, что ты отказался от приглашения по той простой причине, что тебе не хотелось ехать, а после пожара предположил, что у тебя было предчувствие опасности. А теперь в это объяснение ты, не задумываясь, слепо веришь.
- С тобой спорить безнадежно, - рассмеялся Дермот, - когда ты выигрываешь вершки, я проигрываю корешки.
- Ничего, мистер Вест, - воскликнула Виолета Эверслей, - я интуитивно верю в ваш красный сигнал. А когда вы его видели в последний раз, в Месопотамии?
- Да, до сего...
- Простите, что вы сказали?
- Так, ничего.
Дермот сидел молча. С его языка чуть не слетели слова: "Да, до сегодняшнего вечера". Они сами собой появились на его губах, обозначая мысль, которую он еще не осознал полностью, но он сразу почувствовал, что они были правильными. Красный сигнал снова маячил в темноте. Опасность! Опасность рядом! Под боком!
Но почему? Какую опасность можно представить здесь, в доме его друзей? Но так оно и есть, это именно та самая опасность. Он взглянул на Клер Трент - ее белизну, ее изящество, изысканный наклон золотистой головки. Опасность ощущалась уже некоторое время и, возможно, уже не станет острее. Джек Трент был его лучшим другом, и даже больше, чем другом, он спас его жизнь во Фландрии и был представлен за это к кресту Виктории. Хороший парень этот Джек, один из самых лучших. И надо же было, черт побери, влюбиться в жену Джека! Но придет день, и он, наверное, это преодолеет. Не может же эта штука причинять боль всегда. Ее ведь можно перетерпеть, перетерпеть - и все. Вряд ли Клер когда-нибудь об этом догадается, а если и догадается, то, конечно, не обратит на это внимания. Статуэтка, прекрасная статуэтка из золота и слоновой кости и розовых кораллов... игрушка королей, а вовсе не земная женщина.
"Клер..." Сама мысль о ней, ее имя, произнесенное мысленно, причиняли ему боль... Он должен это преодолеть. Ему и раньше нравились женщины... "Но не так"! - что-то нашептывало ему. - "Но не так". Вот такие дела. Здесь нет опасности - боль сердца, да, но не опасность. Не опасность, предвещаемая красным сигналом. Это предвещает что-то другое.
Он оглядел стол, и ему вдруг пришло в голову, что это очень даже необычное маленькое сборище. Например, его дядя очень редко обедал не дома в таком непринужденном скромном обществе. Он никогда не думал, что Тренты - его старые друзья. До сегодняшнего вечера Дермот даже не предполагал, что дядя их вообще знает.
С другой стороны, было, конечно, и объяснение. После обеда должен был состояться сеанс с очень известным медиумом, а сэр Алингтон признавался, что немного интересуется спиритизмом. Это, конечно, может все объяснить.
Слово "объяснить" обратило его внимание. А не был ли сеанс всего лишь подходящим оправданием для приглашения знаменитого доктора к обеду? А если это так, то какова настоящая цель его прихода? В голове у Дермота зароилось множество не подмеченных им вовремя мелочей, или, как бы сказал его дядя, не подмеченных его сознанием.
Великий врач посмотрел на Клер странно, даже очень странно, и не один раз. Казалось, он ее изучает. И она чувствовала себя неловко под его проницательным взглядом. Ее руки немного вздрагивали. Она нервничала, ужасно нервничала и, может быть, даже боялась. Но чего же она боялась?
Он снова прислушался к разговору за столом. Миссис Эверслей навела великого доктора на его любимый предмет.
- Видите ли, сударыня, - говорил он, - что такое помешательство? Уверяю вас, чем больше мы изучаем этот предмет, тем труднее нам сделать какое-либо заключение. У каждого из нас есть известная доля самообмана, когда она доходит до того, что мы начинаем верить в то, что мы Цари Вселенной, нас лишают свободы и запирают в сумасшедший дом. Но прежде, чем мы доходим до этого конца, у нас впереди длинная дорога. Но на каком месте этой дороги мы можем поставить столб и сказать: на этой стороне человек здоров, а на той сошел с ума? Этого сделать невозможно. И я вам скажу, что, если человек страдающий бредом, держит язык за зубами, в любом случае мы никогда не сможем отличить его от нормального. Сверхъестественная здравость помешанных - это очень интересная тема.
Сэр Алингтон с удовольствием потягивал вино и искоса поглядывал на собравшихся.
- Я слышала, что они очень хитрые, - заметила миссис Эверслей. - Я говорю о психах.
- Необыкновенно хитрые. А подавление своего бреда очень часто приводит к катастрофическим последствиям для личности. Как учат нас психоаналитики, все подавления наших чувств опасны. Человек с невинными странностями, если он может им предаваться, редко переходит границы дозволенного. Но мужчина, - он помедлил, - или женщина, которые внешне вполне нормальны, могут быть причиной крайней опасности для общества.
Его взгляд с неясностью скользнул в конец стола, где сидела Клер, и потом вернулся обратно. Он еще раз пригубил вино.
Дермот вздрогнул от ужаса. "Неужели это то, о чем он думает? На что намекает? Невозможно, но..."
- И все это от подавления своей личности, - вздохнула миссис Эверслей. - Теперь я вижу, что человек должен быть всегда крайне осторожным в... в выражении своей индивидуальности.
- Дорогая миссис, Эверслей, - сказал врач осуждающе, - вы совершенно не поняли того, что я сказал. Причина несчастья в физическом состоянии мозга - иногда это возникает в результате внешнего воздействия, например, удара, а иногда, к сожалению, это наследственно!
- Несчастная наследственность, - вздохнула дама, - чахотка и все прочее.
- Туберкулез не передается по наследству, - сухо заметил сэр Алингтон.
- Разве? А я всегда думала, что передается. А сумасшествие передается! Как ужасно. А еще что?
- Подагра, - сказал сэр Алингтон, улыбаясь, - и дальтонизм - он передается очень интересно. Только по мужской линии, а у женщин он находится в скрытом состоянии. Поэтому существует много мужчин-дальтоников, а чтобы дальтонизм был у женщины, он должен быть у ее отца и в скрытом состоянии у матери - очень редкая случайность. Вот это и называется сцепленной с полом наследственностью.
- Как интересно? Но ведь сумасшествие не похоже на дальтонизм, правда?
- Сумасшествие может передаваться в равной степени и мужчинам, и женщинам, - сказал врач многозначительно.
Клер внезапно поднялась, оттолкнув стул так резко, что он опрокинулся и упал на пол. Она была очень бледна, и руки ее дрожали.
- Вы... Вы ведь не очень долго, правда? - попросила она. - Сейчас должна прийти миссис Томпсон.
- Один стакан портвейна, и я в вашем распоряжении, - объявил сэр Алингтон, - ведь я за тем и пришел сюда, чтобы увидеть удивительное выступление миссис Томпсон. Ха-ха, меня не надо уговаривать, - и он поклонился.
Клер чуть заметно улыбнулась ему в знак признательности и вышла из комнаты, коснувшись рукой плеча миссис Эверслей.
- Боюсь, я слишком углубился в профессиональные темы, - заметил врач Тренту, садясь на место, - прости меня, дорогой.
- Не за что, - небрежно отозвался Трент.
Он выглядел напряженным и обеспокоенным. В первый раз Дермот почувствовал себя посторонним в обществе своего друга. Между ними была какая-то тайна, недоступная даже старому другу. И все же его предположение казалось ему невероятным. На чем он основывался? Всего лишь на одном-двух взглядах и женской нервозности.
Они еще немного посидели за вином, когда объявили, что пришла миссис Томпсон.
Медиум оказался полной женщиной средних лет в безвкусном платье из пурпурного бархата, с громким банальным голосом.
- Надеюсь, я не опоздала, миссис Трент, - сказала она бодро. - Вы сказали ровно в девять, так ведь?
- Вы пришли вовремя, миссис Томпсон, - ответила Клер своим неясным, чуть хрипловатым голосом, - уже собрался весь наш маленький кружок.
Больше она никого не представила, что, по-видимому, было принято. Медиум обвела всех присутствующих острым проницательным взглядом.
- Думаю, у нас получатся хорошие результаты, - заметила она энергично. - Должна вам сказать, что я просто с ума схожу, когда приходится уходить, не доставив, так сказать, удовлетворения присутствующим. Но думаю, что Широмако, это мой японский дух, непременно появится. Я сегодня в отличной форме, отказалась от гренок с сыром, хотя я страшно люблю запеченный сыр.
Дермот слушал с насмешкой и отвращением. Как это все прозаично! Но не судит ли он опрометчиво? В конце концов все естественно - силы, на которые претендовали медиумы, тоже являются естественными, хотя и не вполне понятыми. Великий хирург может быть озабочен несварением желудка накануне тончайшей операции. Чем же хуже миссис Томпсон?
Стулья расставили по кругу, лампы разместили так, чтобы свет было удобно прибавить или убавить. Дермот отметил про себя, что вопрос о тостах никого не интересовал. Сэр Алингтон даже не осведомился об условиях сеанса. Нет, миссис Томпсон была приглашена только для отвода глаз. Сэр Алингтон был здесь с совсем другой целью. Дермот вспомнил, что мать Клер умерла за границей. О ней рассказывали что-то таинственное...
Резким усилием он заставил себя сосредоточиться на происходящем. Все заняли свои места и погасили свет, кроме одной маленькой лампы с красным абажуром на дальнем столике.
В течение некоторого времени ничего не было слышно, кроме низкого ровного дыхания медиума. Постепенно оно становилось все более и более стесненным. Затем совершенно неожиданно, отчего Дермот подскочил, из дальнего угла комнаты послышался резкий удар. Потом он повторялся с другой стороны. Послышался усиливающийся звук ударов. Они затихли, и вдруг по комнате раскатился высокий язвительный смех. Затем тишину нарушил необычно высокий голос, совершенно не похожий на голос миссис Томпсон.
- Я здесь, джентльмены, - сказал он, - да, я здесь. Хотите меня спросить?
- Ты кто? Широмако?
- Да... Я Широмако. Я ушел в иной мир очень давно. Я работаю. Я доволен.
За этим последовали другие подробности из жизни Широмако. Они были примитивны и неинтересны. Дермот слышал это много раз и раньше. Затем Широмако передал послания от родственников, описание которых было таким неопределенным, что могло соответствовать кому угодно. Некоторое время выступала пожилая дама, мать кого-то из присутствующих, делившаяся прописными истинами с таким чувством новизны, которое они вряд ли могли вызвать.
- Еще кто-то хочет прийти, - объявил Широмако, - у него очень важное сообщение для одного из присутствующих джентльменов.
Наступила тишина, а затем заговорил совсем новый голос, предваряя свои слова злобным смешком.
- Ха-ха! Ха-ха-ха! Лучше не ходи домой. Лучше не ходи домой. Послушай моего совета.
- Кому вы это говорите? - спросил Трент.
- Одному из вас троих. Я бы на его месте не ходил домой. Опасность. Кровь. Не очень много крови, но вполне достаточно. Нет, не ходи домой, - голос стал ослабевать. - Не ходи домой.
Он полностью стих. Дермот почувствовал, как пульсирует его кровь. Он был абсолютно уверен, что предостережение относится именно к нему. Так или иначе, ночью на улице его подстерегала опасность.
Послышался вздох медиума, потом стон. Миссис Томпсон приходила в себя. Прибавили света. Она сидела выпрямившись, и глаза ее немного щурились.
- Надеюсь, все прошло хорошо?
- Очень даже хорошо, спасибо вам, миссис Томпсон.
- Я думаю, надо благодарить Широмако.
- Да, и всех остальных.
Миссис Томпсон зевнула.
- Я чувствую себя смертельно разбитой. Совершенно опустошенной. Но я довольна, что все прошло хорошо. Я немного беспокоилась, что не получится, боялась, что случится что-нибудь неблагоприятное. Сегодня в комнате какое-то странное ощущение.
Она посмотрела сначала через одно плечо, потом через другое и передернула плечами.
- Не нравится мне это, - сказала она, - у вас кто-нибудь недавно умер?
- Что вы имеете в виду?
- Близкие родственники, дорогие друзья? Нет? Я не хочу быть мелодраматичной, но сегодня в воздухе была смерть. Ну, ладно, это я просто так. До свидания, миссис Трент.
И миссис Томпсон вышла из комнаты в своем пурпурном бархатном платье.
- Надеюсь, вам было интересно, сэр Алингтон, - пробормотала Клер.
- Исключительно интересный вечер, моя дорогая. Огромное спасибо за приглашение. Позвольте пожелать вам доброй ночи. Вы ведь собираетесь пойти на танцы?
- Не хотите ли пойти с нами?
- Нет-нет. Я взял за правило ложиться спать в половине двенадцатого. Спокойной ночи. Спокойной ночи, миссис Эверслей. А с тобой, Дермот, мне бы хотелось поговорить. Ты можешь пойти со мной? Потом ты присоединишься к остальным в Графтон-Галерее.
- Конечно, дядя. Трент, а с вами мы увидимся потом.
Во время короткой поездки до Харлей-стрит дядя и племянник обменялись всего несколькими словами. Сэр Алингтон пожалел, что увез Дермота, и обещал задержать его всего на несколько минут.
- Оставить тебе машину, мой мальчик? - спросил он, когда они вышли.
- Не беспокойтесь, дядя, я найду такси.
- Очень хорошо. Я стараюсь не задерживать Чарлсона дольше, чем это необходимо. Спокойной ночи, Чарлсон. Черт возьми, куда я мог положить ключ?
Машина удалялась, а сэр Алингтон стоял на ступеньках и безуспешно искал в карманах ключ.
- Должно быть, оставил его в другом пальто, - сказал он наконец.
- Позвони в дверь, Дермот. Надеюсь, Джонсон еще не спит.
Не прошло и минуты, как невозмутимый Джонсон открыл дверь.
- Куда-то задевал мой ключ, - объяснил ему сэр Алингтон. - Принеси, пожалуйста, виски с содовой в библиотеку.
- Хорошо, сэр Алингтон.
Врач прошел в библиотеку, включил свет и знаком показал Дермоту, чтобы тот закрыл за собой дверь.
- Не задержу тебя долго. Я кое-что хотел бы тебе сказать. Кажется мне это, или ты действительно испытываешь к миссис Трент, так сказать, нежные чувства?
Кровь бросилась в лицо Дермоту.
- Трент - мой лучший друг.
- Извини, но это вряд ли можно считать ответом на мой вопрос. Смею сказать, что ты знаешь мои пуританские взгляды на развод и все прочее, и я должен напомнить тебе, что ты мой единственный близкий родственник и наследник.
- О разводе не может быть и речи, - сказал Дермот сердито.
- Действительно не может быть, по причине, которую я, возможно, знаю лучше, чем ты. Я не могу сказать об этом открыто, но хочу предупредить: Клер Трент не для тебя.
Молодой человек твердо встретил взгляд своего дяди.
- Я все понимаю, и, позвольте мне сказать, возможно лучше, чем вы думаете. Я знаю, зачем вы сегодня приходили к обеду.
- А? - Врач был искренне удивлен. - Как ты можешь это знать?
- Считайте это догадкой, сэр, прав я или не прав, но вы были там по своим профессиональным делам.
Сэр Алингтон шагал взад и вперед.
- Ты совершенно прав. Я, конечно, не мог сказать тебе этого сам, но, боюсь, скоро это станет известно всем.
Сердце Дермота сжалось.
- Вы имеете в виду, что уже приняли решение?
- Да. В этой семье есть сумасшедшие, со стороны матери. Очень, очень печально.
- Я не могу в это поверить, сэр.
- Понимаю, что не можешь. Для простого обывателя вряд ли есть какие-нибудь очевидные симптомы.
- А для специалиста?
- Совершенно ясно. В таком состоянии пациент должен быть изолирован как можно скорее.
- Боже мой, - выдохнул Дермот, - но вы же не можете посадить в сумасшедший дом человека просто так, ни с того ни с сего.
- Дорогой мой, больных изолируют, когда их пребывание на свободе становится опасным для общества.
- Неужели?..
- Увы! Опасность очень серьезна. По всей вероятности, это особая форма мании убийства. То же самое было у его матери.
Дермот отвернулся со стоном, закрыв лицо руками. Клер - белоснежная, золотоволосая Клер!
- При настоящих обстоятельствах, - продолжал врач спокойно, - я считаю своим долгом предупредить тебя.
- Клер, - прошептал Дермот, - бедная моя Клер! - Да, мы все должны ей сочувствовать.
Внезапно Дермот выпрямился.
- Я не верю этому.
- Чему?
- Я не верю этому. Все знают, что врачи могут ошибаться. Даже очень большие специалисты.
- Дермот, дорогой, - выкрикнул сэр Алингтон сердито.
- Я говорю вам, что я этому не верю, а если это даже и так, то мне на это наплевать. Я люблю Клер. Если она захочет, я, увезу ее далеко, далеко, подальше от врачей, вмешивающихся в чужие дела. Я буду ее охранять, заботиться о ней, защищать ее своей любовью.
- Ты не сделаешь ничего подобного. Разве ты сошел с ума?
- И это говорите вы? - презрительно усмехнулся Дермот.
- Пойми меня, Дермот, - лицо сэра Алингтона сделалось красным от сдерживаемых эмоций, - если ты это сделаешь, это позор, конец. Я перестану оказывать тебе помощь и сделаю новое завещание - все свое состояние оставлю разным больницам.
- Делайте, что хотите, с вашими проклятыми деньгами, - сказал Дермот, понизив голос, - я буду любить эту женщину.
- Женщину, которая...
- Только скажите еще одно слово против нее, и я, ей-Богу, убью вас! - крикнул Дермот.
Легкое позвякивание бокалов заставило их обернуться. Незамеченный во время горячего спора, вошел Джонсон с подносом. Его лицо было непроницаемым, как у хорошего слуги, но Дермота очень беспокоило, что он успел услышать.
- Больше ничего не надо, Джонсон, - сказал сэр Алингтон кратко. - Можете идти спать.
- Спасибо, сэр. Спокойной ночи, сэр.
Джонсон удалился.
Мужчины посмотрели друг на друга. Приход Джонсона охладил бурю.
- Дядя, - сказал Дермот, - я не должен был говорить с вами так. Я понимаю, что с вашей точки зрения вы совершенно правы. Но я люблю Клер Трент очень давно. Джек Трент - мой лучший друг, и это мешало мне даже обмолвиться Клер о своей любви. Но теперь это не имеет значения. Никакие финансовые обстоятельства не могут меня остановить. Я думаю, что мы сказали все, что можно было сказать. Спокойной ночи.
- Дермот...
- Право же, не стоит больше спорить. Спокойной ночи, дядя. Сожалею, но что поделаешь.
Он быстро вышел, затворив дверь. В передней было темно. Он миновал ее, открыл наружную дверь и, захлопнув ее за собой, оказался на улице.
Как раз у ближайшего дома освободилось такси. Дермот сел в него и поехал в Графтон-Галерею.
В дверях танцзала он на минуту задержался, голова его кружилась. Резкие звуки джаза, улыбающиеся женщины - он словно переступил порог другого мира.
Неужели ему все это приснилось? Нельзя было поверить, что этот мрачный разговор с дядей вообще мог произойти. Мимо проплыла Клер, словно лилия в своем белом с серебром платье, которое подчеркивало ее стройность. Она улыбнулась ему, лицо ее было спокойным и безмятежным. Конечно, все это ему приснилось.
Танец кончился. Вскоре она была рядом с ним, улыбаясь ему в лицо. Как во сне, он попросил ее на танец. Теперь она была в его руках. Резкие звуки джаза полились снова.
Он почувствовал, что она немного сникла.
- Устали? Может быть, остановимся?
- Если вы не возражаете. Не пойти ли нам куда-нибудь, где мы могли бы поговорить? Я хочу вам кое-что сказать.
Нет. Это был не сон. Он снова вернулся на землю. Неужели ее лицо могло казаться ему спокойным и безмятежным? В это мгновение оно было измучено беспокойством, ужасом. Что она знает?
Он нашел спокойный уголок, и они сели рядом.
- Ну вот, - сказал он с наигранной беззаботностью, - вы сказали, что хотели о чем-то поговорить.
- Да, - она опустила глаза, нервно перебирая оборку платья. - Это очень трудно... пожалуй.
- Скажите мне. Клер.
- Просто я хотела, чтобы вы... чтобы вы на время уехали.
Он был потрясен. Он ожидал чего угодно, но только не этого.
- Вы хотите, чтобы я уехал? Но почему?
- Честность прежде всего, правда? Я знаю, что вы джентльмен и мой друг. Я хочу, чтобы вы уехали, потому что... потому что я позволила себе полюбить вас.
- Клер!..
От ее слов он онемел, язык не слушался его.
- Пожалуйста, не думайте, что я настолько тщеславна, чтобы вообразить, что вы когда-нибудь в меня влюбитесь. Просто - я не очень счастлива и - ох! Я прошу вас уехать.
- Клер, разве вы не знаете, что вы мне понравились, страшно понравились, как только я вас увидел?
Она подняла испуганные глаза.
- Я вам нравлюсь? Я вам давно нравлюсь?
- С самого начала.
- Ах! - вскрикнула она. - Зачем же вы мне не сказали этого? Тогда, когда я еще могла быть вашей! Почему вы говорите об этом сейчас, когда уже слишком поздно? Нет, я сошла с ума - я сама не понимаю, что я говорю. Я никогда не могла быть вашей.
- Клер, что вы имеете в виду? Почему теперь слишком поздно? Это... из-за моего дяди? Из-за того, что он знает?
Она молча кивнула. Слезы текли по ее лицу.
- Послушайте, Клер, не думайте об этом. Мы поедем далеко, к Южному морю, на острова, похожие на зеленые изумруды. Вы будете там счастливы. А я буду заботиться о вас... Вы всегда будете в безопасности.
Его руки обняли ее. Он привлек ее к себе и почувствовал, как она дрожит от его прикосновения. Вдруг она освободилась.
- Нет, пожалуйста, не надо. Неужели вы не видите, что это невозможно? Это было бы ужасно, ужасно, ужасно... Все время я старалась быть хорошей, а теперь... это было бы ужасно!
Он колебался, озадаченный ее словами. Она смотрела на него умоляюще.
- Ну, пожалуйста, - сказала она, - я хочу быть хорошей...
Не говоря ни слова, Дермот поднялся и вышел. В этот миг он был тронут и озадачен ее словами. Он пошел за шляпой и пальто, и столкнулся с Трентом.
- Привет, Дермот, ты рано уезжаешь.
- Нет настроения танцевать.
- Чертова ночь, - сказал Трент мрачно, - тебе бы мои заботы.
Дермот испугался, что Трент вдруг начнет изливать ему свою душу. Только не это, что угодно, только не это!
- Ну, пока, - сказал он второпях, - пойду домой.
- Домой? А как насчет предупреждения духов?
- Попробую рискнуть. Спокойной ночи, Джек.
Квартира Дермота была недалеко. Он пошел пешком, чувствуя необходимость успокоить свой возбужденный мозг вечерней прохладой.
Он вошел в квартиру и включил свет в спальне. И сразу же, во второй раз за этот вечер, к нему подступило чувство, которое он обозначил как "красный сигнал". Это чувство было таким мощным, что на мгновение даже вытеснило из его сознания мысли о Клер.
Опасность! Он был в опасности. В этот самый миг в собственной комнате он был в опасности.
Дермот попытался высмеять свой страх. Может быть, его старания были неискренними, потому что красный сигнал продолжал посылать ему предупреждение, которое должно было спасти его. Посмеиваясь над своими предрассудками, он старательно обошел всю квартиру. Может быть, в нее проник злоумышленник и затаился?
Нет, он ничего не обнаружил. Его слуги Милсон не было дома. Квартира была абсолютно пуста.
Он вернулся в спальню и медленно разделся, сердясь на себя. Чувство опасности было по-прежнему очень острым. Он выдвинул ящик тумбочки, чтобы взять платок, и остолбенел. В середине ящика был какой-то незнакомый комок... что-то твердое.
Быстрым нервным движением он откинул в сторону платки и вытащил спрятанный под ними предмет. Это был револьвер.
В крайнем изумлении Дермот тщательно его рассмотрел. Он был какого-то незнакомого образца, похоже, что и недавно из него стреляли. Больше он ничего не мог понять. Кто-то положил его в ящик в этот самый вечер. Дермот хорошо помнил, что, когда он одевался к обеду, револьвера здесь не было.
Дермот уже собирался положить его назад в ящик, когда вздрогнул от звонка. Звонок раздавался снова и снова, необычно громко в тишине пустой квартиры.
"Кто бы мог звонить у парадной двери в такой поздний час?" И только один ответ отыскался на этот вопрос - инстинктивный и настойчивый: "Опасность... Опасность... Опасность..."
Следуя инстинкту, в чем он не отдавал себе отчета, Дермот выключил свет, набросил пальто, которое лежало на стуле, и открыл дверь в прихожей. Снаружи стояли двое. За ними Дермот заметил голубую униформу. - Полицейский!
- Мистер Вест? - спросил ближайший к нему человек. Дермоту казалось, что, прежде чем он ответил, прошла вечность. На самом деле он заговорил через несколько секунд, замечательно подражая невыразительному голосу своего слуги:
- Мистер Вест еще не пришел. Что вам угодно от него в такой час?
- Еще не пришел, а? Очень хорошо, тогда мы, пожалуй, войдем и подождем его здесь.
- Нет, сюда нельзя.
- Посмотри сюда, любезный, меня зовут инспектор Верол. Я из Скотланд-Ярда и имею предписание на арест твоего хозяина. Можешь посмотреть, если хочешь. - Дермот внимательно читал протянутую ему бумагу или делал вид, что читает, спрашивая глуповатым голосом:
- За что? Что он такого сделал?
- Убил. Сэра Алингтона Веста с Харлей-стрит.
С помутившейся головой Дермот отступил перед своими грозными посетителями. Он пошел в гостиную и включил свет. За ним следовал инспектор.
- Обыщи здесь все, - приказал он другому человеку.
Потом он повернулся к Дермоту.
- Оставайся здесь. Не вздумай ускользнуть, чтобы предупредить своего хозяина. Кстати, как твое имя?
- Милсон, сэр.
- Когда должен прийти твой хозяин?
- Не знаю, сэр, думаю, что он пошел на танцы в Графтон-Галерею.
- Он ушел оттуда около часа. Ты уверен, что он сюда не возвращался?
- Не думаю, сэр. Я бы услышал, если он пришел. В этот момент вошел второй человек из соседней комнаты. Он держал револьвер, тот самый. Выражение удовлетворенности мгновенно появилось на лице инспектора.
- Все ясно, - заметил он, - должно быть, хозяин проскользнул туда и обратно, а ты не услышал. Пока что он смылся. Я, пожалуй, пойду, а ты, Каули, останься здесь на тот случай, если он снова вернется. И не спускай глаз с этого парня. Возможно, он знает больше о своем хозяине, чем говорит.
Инспектор засуетился и ушел. Дермот ожидал, что сможет узнать детали происшествия от Каули, который был не прочь поболтать.
- Чистый случай, - признался он, - убийца был раскрыт почти немедленно. Джонсон, слуга, только лег, когда ему почудился выстрел. Он спустился вниз и нашел сэра Алингтона мертвым, с пробитым сердцем. Он тотчас же позвонил нам.
- А что значит чистый случай? - поинтересовался Дермот.
- Абсолютно чистый. Этот молодой Вест ссорился со своим дядей, когда вошел Джонсон с напитками. Старик хотел сделать новое завещание, а твой хозяин грозился его застрелить. Не прошло и пяти минут, как раздался выстрел. Чистый случай. Вот молодой дурак, а?
Действительно, чистый случай. Сердце у Дермота упало, когда он понял, что против него имеются неоспоримые улики. Действительно, опасность - ужасная опасность! И никакого выхода, кроме бегства. Он заставил шевелиться мозги. Спустя некоторое время он предложил Каули чашку чая, и тот с удовольствием согласился. Он уже обыскал всю квартиру и убедился, что черного хода в ней нет.
Дермот получил разрешение отлучиться на кухню. Оказавшись там, он поставил кипятиться чайник и стал усердно звенеть чашками и блюдцами. Потом он быстро метнулся к окну и поднял раму. Окно было на третьем этаже, и за ним находился небольшой подъемник на тросе, которым пользовался торговец, чтобы доставлять стальной кабель.
В одно мгновение Дермот был за окном и ринулся вниз. Трос врезался в ладони до крови, но Дермот отчаянно продолжал спускаться.
Спустя несколько минут он крадучись вышел с противоположной стороны квартала. Повернув за угол, он врезался в человека, стоявшего около тротуара. К своему изумлению, он узнал Джека Трента. Трент уже обо всем знал.
- Боже мой, Дермот! Скорее, здесь нельзя оставаться. - Взяв за руку, он повел его сначала по одному, потом по другому переулку. Они увидели такси и окликнули его. Вскочив в такси, Трент сказал свой адрес.
- Сейчас это самое надежное, место. А там мы решим, что делать, чтобы сбить со следа этих дураков. Я приехал сюда, надеясь предупредить тебя до того, как появится полиция, но опоздал.
- Я даже не предполагал, что ты об этом уже знаешь, Джек. Ты ведь не веришь...
- Конечно, нет, старина, ни на минуту. Я знаю тебя слишком хорошо. Но все равно для тебя это паршивое дело. Они заявились и спрашивали, когда ты пришел в Графтон-Галерею, когда ушел... Дермот, а кто же мог прикончить старика?
- Понятия не имею. Но кто бы он ни был, я думаю, что он положил револьвер в мой ящик. Он должен был следить за мной очень внимательно.
- Этот сеанс был чертовски забавным. "Не ходи домой". Это относилось к старому Весту. Он пошел домой и получил пулю.
- Это относилось и ко мне тоже, - сказал Дермот, - я пошел домой и нашел подброшенный револьвер и полицейского инспектора.
- Надеюсь, ко мне это никак не относится, - сказал Трент. - Ну, вот мы и приехали.
Он заплатил за такси, открыл дверь и повел Дермота по темной лестнице на второй этаж, где находился его маленький кабинет. Он распахнул дверь, и Дермот вошел в комнату. Следом вошел Трент.
- Здесь вполне безопасно, - заметил он. - А сейчас давай вместе подумаем, что лучше всего сделать.
- Я свалял дурака, - сказал Дермот вдруг. - Я должен был понять это раньше. Теперь мне все ясно. Все это дело ловко подстроено. Какого черта ты смеешься?
Трент откинулся на стуле и трясся от безудержного довольного смеха. Было что-то жуткое в этом звуке, что-то жуткое было и в самом Тренте. Какой-то странный свет в его глазах.